Врачебница

В 2008 году храм Великомученика и целителя Пантелеимона, который расположен в административном корпусе Ступинской районной клинической больницы, отметил десятилетие со дня открытия. Сначала отведенное под храм помещение было очень скромным. Но с годами на пожертвования врачей и пациентов больницы приобретались иконы и утварь. Несколько икон написаны специально для этого храма.

Больница — место особое. Здесь человек сталкивается с болью и тревогами, а порой заглядывает в глаза смерти. Здесь его близкие, стараясь помочь, готовы на все, чтобы облегчить страдания. Каждому ясно, что здесь возносятся горячие, слезные молитвы ко Господу, ведь именно перед лицом испытаний человек ясно видит присутствие Божие в своей жизни.

Храм этот создан по инициативе главного врача больницы Галины Александровны Лаврищевой и протоиерея Михаила Редкина, который был в те годы благочинным.

Об особенностях пастырского служения в стенах больницы мы беседуем со священником Евгением Егоровым.

В больнице значительно в большем числе собраны люди болящие, скорбящие, умирающие, попавшие в тяжелую ситуацию. Не вредит ли это вашему жизнелюбию и умению радоваться?

Каждый священник сталкивается с этой проблемой, он кого-то крестит — и тут же кого-то отпевает, венчает — и тут же идет к умирающему, причащать его и исповедовать. Точно так же и здесь, особого-то тут ничего нет. Другое дело, что, как всякий священник, переживаешь радость от того, что видишь преображение человеческих душ. И здесь скорбь перемежается с тем, что я вижу, как люди становятся другими — пусть даже на смертном одре, но все же очень искреннее покаяние бывает.

Расстраивает другое: например, когда человек не желает видеть Бога. Был он верующим — ну, знаете, какие порой верующие бывают? Условно верующим. Бывает, человек лежит в забытьи, что называется, — и зовут причащать. Спрашиваешь, в каком он состоянии. Если он совсем в коме, тогда уж ничего не сделаешь, благословишь только — и все. А тут человек в забытьи — начинаешь его расталкивать. Некоторые не приходят в себя, а некоторые начинают приходить. Начинаешь с ним говорить, чтобы определить, в сознании он или нет, адекватен он или нет. Иногда человеку тяжело говорить, он может скажать только да или нет… Задаешь наводящие вопросы, человек отвечает: « Да… Да… Да…». Ну, например: «Хочешь попить?» — «Да…» — «Приходили к тебе близкие?» — «Да…» — «Узнаешь ли своих?» — «Да…». Как будто автоматически уже отвечает. «Будешь причащаться?» — «Нет!» Вот так несколько раз спрашиваешь — «Нет!». А человек вроде верующий, в храм ходил. Вот в таких случаях, конечно, скорбь бывает.

А бывает наоборот: приходишь к человеку, а он к приходу батюшки — раз! — и встрепенется, в сознание придет. А потом говорят: «Батюшка, вы ушли, и все. Ушел опять в себя, больше не приходил». Это удивительно, но мы же не своими силами это делаем, — своими силами ничего не добьешься.

Здесь лежат люди совершенно разных убеждений, разных религий. Я не хожу, не принуждаю никого. А вот кто позовет — к тем иду, когда человек готов покаяться, расположен к этому.

Здесь вам крестить приходится — брошенных детей, умирающих.

Крестины вообще — радость! Приходится крестить детей и в роддоме, и в детском соматическом отделении, где лежат «отказнички»

И на смертном одре крестить приходится. Одна женщина долго к крещению шла, она учительница, коммунисткой была, но такая же верующая, как наши православные люди. Она была до предела честная женщина, и ее смущал тот факт, что придется так резко изменить свои убеждения. Я встречался с ней несколько раз, беседовали о ее вере, о ее жизни — и потом она крестилась все-таки перед смертью, хотя очень боялась.

Ваше служение как-то повлияло на вашу личность на ваш характер?

Не могу сказать. Дело в том, что у меня мама медик, акушерка в родильном отделении, тетя — тоже акушерка. У меня много знакомых врачей было еще до священного служения, потому особой перемены во мне не произошло, поскольку мне это всегда было близко. Я, может быть, нашел себя в этом. Здесь, в больничном храме, началось становление с самого начала священнического служения, поэтому все было внове, это был первый опыт. Поэтому не скажешь, что служение в больнице повлияло на мою личность, а скорее сформировало ее.

Отличается ли исповедь в больничном храме?

Все-таки больница — дом печали, сюда приходят либо к своим родственникам и заходят в храм помолиться и на исповедь, либо больные приходят со своими скорбями. Многие люди, попадая в больницу, начинают задумываться над жизнью, переосмысливать ее, начинают ценить те годы, часы и минуты своей жизни, поэтому для них естественно обратиться к Богу. Недаром говорят: атеистов на войне нет. Так же и здесь, когда люди находятся порой на грани жизни и смерти.

Когда люди молодые получают какие-то увечья, а сейчас это очень часто бывает — катастрофы всевозможные, несчастные случаи, — этим людям очень тяжело приходится, и тем, кто обретает веру, находит Христа, легче намного бывает. И вот эти обращения бывают очень искренними. Человек просто преображается, становится совершенно другим.

В больнице очень нужно такое служение, но очень нужно, чтобы и миряне были привлечены к этому. Священнику невозможно разорваться: забегаешь — и убегаешь к другим людям. Если был небольшой коллектив — два-три человека, которые могли бы выполнять самую простую работу: переодеть человека, судно вынести, ухаживать, а самое главное — поговорить, поддержать — в больнице лежит много одиноких людей, которым нужен и уход, и общение.

Раньше был очень распространен институт сестер милосердия. Это сестры, которые занимались патронажем и работали как медицинские сестры, но их отличало то, что они имели своим долгом заботиться не только о телесном здоровье, но и о духовном. Они имели беседы с людьми, подготавливали человека к Таинствам, духовно поддерживали.

Сейчас есть пробные попытки, но пока еще мало. И я знаю, что люди очень хорошо бы отнеслись, если бы такая организация, сестричество, была у нас.

А как персонал больницы воспринимает то, что здесь возносится молитва?

Очень многие врачи верующие, они сами приходят в храм. Просят благословения перед операцией, а когда операция идет, врачи посылают родственников молиться.

Почти все иконы в нашем храме приобретены на пожертвования, в том числе и врачи немало жертвуют.

И когда люди приходят за благословением на лечение или на операцию, я призываю, чтобы молились за своих врачей.